[Зельеварвар]

Замечательный рассказ)) Даже если не брать, что по моему миру x3 Герои не мои

07.02.2014 в 18:28

Пишет  Мокона Модоки:

Ад благих намерений
Долго размышляла, имеет ли смысл выставлять в интернет. Решила: имеет! =) Потому что из контекста вроде всё понятно.
Фанфик по миру пока не отредактированного и потому не выставленного, но оттого не менее прекрасного рассказа  Зельеварвар, "Зверь в зарослях". Небольшой детектив (надо же и мне было когда-нибудь приложить руку к этому жанру!)

Ад благих намерений.

Ад благих намерений.

На улице было тепло, и я весело перепрыгнула попавшуюся на пути лужу. Вот повезло! Сегодня я улизнула из дома, и теперь свободно гуляла по улице. Мой папа никогда не пускает меня наружу, и его кабинет совсем рядом с моей комнатой, так что мимо него не проскользнёшь. Но сейчас-то он уехал по делам! А старика Арбела обвести вокруг пальца — дело плёвое. Так что последние две недели — а папа ещё и летом уехал, вот красота! — я могла между обедом и ужином «запираться» в своей комнате и гулять вволю.
Я довольно быстро добралась до старого госпиталя. Дорогу к нему я помнила неплохо, к тому же, здание его выделялось среди прочих высокой и очень симпатичной башенкой на левом крыле. Крыло было заброшенное, насколько я успела понять, но почему? Понятия не имею. Краем уха слышала, что балки там очень старые и уже подгнивают, а заменить всё никак не заменят. Впрочем, на этот городишко и того, что осталось от здания, мне кажется, было многовато. А, впрочем, не мне судить — но башенку посмотреть хотелось.
Кстати, как раз сейчас из главного входа по слегка потёртым ступенькам только что едва не соскользнул какой-то человек с кожаной сумкой через плечо. Сначала я приняла его за кого-то из пациентов, но тут же узнала в худощавом прохожем Ингве. Тут же окликнула его и побежала навстречу.
С Ингве я познакомилась с неделю, наверное, назад. Он только приехал тогда в наш город, едва обустроился на новом месте и вышел посмотреть ближайшие окрестности его нового дома. Я как раз проходила мимо, и он спросил меня дорогу до реки. Я честно ответила, что дорогу не знаю, но предложила поискать вместе. По дороге и разболтались, и познакомились. Заодно город немного посмотрели. А то мы-то с папой переехали сюда два года назад, как только мама от нас ушла, но я за всё это время бывала за пределами дома раз, может, пять, и то в закрытой карете.
— Привет, Аспре, — отозвался Ингве, оглядываясь по сторонам.
— Ты как? Сильно тебе вчера всыпали?
— Крокаш-то? Не, он суровый, конечно, но спокойный. Сказал, чтобы я больше не отвлекался и не повесничал — и всё...
Убедившись, что великого и ужасного Крокаша рядом нет, он мне наконец улыбнулся и поцеловал руку.
— То есть, сегодня ты торопишься? — спросила я.
— Не особенно. Крокаш велел вернуться к вечеру, а он куда-то по делам ушёл, так что я пока свободен. Прогуляемся чуток?
— Ещё спрашиваешь! Ты бы знал, как мне осточертело сидеть дома! Целый день: одно и то же, одно и то же. С утра — расчёсываться, умываться и одеваться. Потом учитель — зануда страшный! Потом в сад — хоть бы что новое посадили, а то меня от этих маргариток уже тошнит. Когда папы нет, меня даже в библиотеку не пускают, хоть ты лопни!
Спрашивать Ингве о его учёбе я не стала. Ингве — маг. Я, во-первых, всё равно ничего не пойму, а во-вторых, только аппетит себе испорчу. Он ведь ученик Крокаша, а Крокаша в городе называют Старым Мастером — чтобы не говорить, что он некромант. Его очень уважали, но сторонились: у него профессия из тех, что очень даже сказывается на рассудке. Так что вместо того, чтобы вежливо поинтересоваться тем, что мне совсем даже не интересно, я решила узнать, чего нового в городе вообще.
— Да я сам ничего не знаю, — рассеянно ответил Ингве. — Как тебя вчера Крокаш поймал, я всё в лаборатории сидел, только-только в госпиталь и вышел. Кстати, не заглянем к нам на секунду, я вещи брошу?
— Ну давай. Только я всё-таки тут подожду.
— А что так? — удивился он.
— Да ну, у вас тоже тоска.
— Ну не скажи, — обиделся Ингве.
— Так то тебе, это ты там учишься. А мне... Нет уж, я лучше на птичек тут посмотрю.
— Как знаешь. Ну, тогда я мигом!
И он действительно широкими шагами понёсся домой, хотя тут и так было совсем недалеко. Я помахала ему напоследок ручкой. Потом подумала, правда, задним числом, что он соврал о том, что Крокаша нет в мастерской, и сейчас меня отсюда погонят, но тут же отогнала эту мысль. Если уж кто не пытался запереть меня в четыре стены, то это Ингве.
Он вообще был очень славный. Себе на уме, но очень классный, хотя и старше меня лет на пять. Ради него можно было и каждый день от Арбела улепётывать. Будет знать, как мне книжек не давать!
Ингве вернулся очень быстро — я и не заметила, как он очутился у меня за спиной.
— На что смотришь?
— На башенку. Она забавная.
— А, на госпитале? Ты её видела с другой стороны?
— Не-а.
— Пойдём посмотрим?
И мы действительно пошли. А я сразу же достала крохотный блокнотик, — ещё мамин подарок — а то вдруг найдётся, что записать, и уж когда я всё-таки доберусь до домашней библиотеки — буду хоть знать, о чём почитать.
С обратной стороны госпиталя — там, где я никогда не была, — башенка оказалась часами, повёрнутыми к горе.
— Как странно, — заметила я.
— Я как раз сегодня туда поднимался...
— На башенку? Так туда можно?
— Вообще-то нет. И там не особо интересно. Я ворону дохлую оттуда доставал. Хотя вид красивый. Раньше на горе был особняк.
— Я знаю, мы проезжали руины, когда въезжали в город.
— Ага. С башни их хорошо видно. Это был дом местного графа, на его деньги построили госпиталь. И он же велел заодно выстроить башню с часами, чтобы окна его кабинета на неё выходили. С тех пор, правда, уже новую на главной площади поставили, а эту совсем забросили, когда крыло совсем прохудилось. Да и графский род уже иссяк.
— Ого! А внутри-то там как?
— Говорю ж: не особенно. Там птицы живут, всё заср-... загажено. И лестница действительно уже на ладан дышит, я чуть не по стенам карабкался. Наверное, снесут скоро. Кстати, а ещё твой дом оттуда видно.
— Ещё бы! Из моей комнаты-то окна в другую сторону выходят, но из сада шпиль можно разглядеть.
За такой вот болтовнёй мы и гуляли по округе. В компании с Ингве такие прогулки были и веселее, и безопаснее: мало кто решится покуситься на девочку, если с ней ходит ученик некроманта! В конце-то концов, наружу я выбралась вовсе не для того, чтобы рисковать собой лишний раз. Наверное же, папа всё-таки не просто так не разрешает мне выходить наружу!

Вечером проскользнуть в дом так же незаметно, как из него сбежать, не получилось. Арбел стоял у порога и беседовал с неким господином. Я, выворачивая из-за угла, этого никак не ожидала и чуть не попалась. Однако в самый последний момент я спряталась обратно, за угол, и стала думать, что мне делать. Решила перелезть через ограду у старой яблони — но бесполезно. Эх, хорошо в старом доме было! Там и ограда была не сплошная, и я сама была поменьше. И бабушка с дедушкой на меня внимания могли не обратить. А тут — ну даже перелезла бы я в своём аккуратном платьице в сад. Так меня заметят в два счёта! Я ведь даже не знаю, кто сейчас стоит возле окон. Однако тут я вспомнила про чёрный ход, через который обычно привозят продукты, и пробралась туда. На моё счастье, слуги все готовили ужин, так что там никого не оказалось. Однако в коридоре, уже когда я почти добралась до комнаты, в которой мне было положено отбывать свой комендантский час, я нос к носу столкнулась с Арбелом.
— Как ваше самочувствие? — предельно добрым и вежливым голосом спросил он. — Вы не звали?
— Всё хорошо, дядь Арбел, — оттарабанила я. Когда папы нет в доме, он становится совершенно невыносим!
— Вы что-то искали?
— Уже нашла. А ужин скоро? А то я проголодалась, — поспешила я сменить тему на менее опасную.
— Ох, думаю, что да. Пройдёмте-ка в столовую. Когда я уходил, там уже накрывали.
Ужин у нас в семье всегда проходил всей семьёй. После того, как мама ушла, мы с папой стали есть вдвоём — когда он не уезжал, конечно же. А стоило мне остаться дома одной — насколько это в нашем доме вообще возможно — как моё детское место окружали любимыми мягкими игрушками. Старик Арбел старался создать уют, как мог, и мне было как-то неловко говорить ему, что это лишнее.
Подали рябчиков под карамельным соусом и кирберовое пюре, мною ненавидимое, но предельно полезное.
— Кстати, — заговорила я, чтобы оттянуть момент, когда мне надо будет съесть эту гадость. — Мне показалось, что кто-то приходил, нет?
— Нет, — невозмутимо соврал Арбел. Ну да, ну да, я слишком маленькая, мне не нужно ничего знать. Наверное, к папе кто-то пришёл. Я решила не допытываться: всё равно Арбел не расколется, только ещё догадаться может, где же именно я увидела таинственного гостя.
Так или иначе, но избежать кирберовой участи мне не удалось, пришлось всё съесть, только ма-а-аленькую часть размазав по тарелке. Уже вечерело, и пришло время для повторения занятий, а вскоре после этого меня отправили спать. Когда погасили свет, я достала из-за тумбочки маленькую склянку со светляком внутри. Её я выпросила у Ингве, чтобы по ночам чувствовать себя не так неуютно в моей огромной комнате. Не люблю темноту. Иногда мне кажется, что по углам кто-то прячется.

———

С утра Арбел разбудил меня раньше обыкновенного и сказал, что только что пришло письмо от папы. Неделю назад он написал, что прибыл в последнее место и «завтра же» отправляется домой. Гонец очень сильно извинялся: сказал, что по дороге попал в непогоду, и лошадь в итоге вывихнула бедро, а пока он пешком добирался до следующего населённого пункта, сам подхватил ужасную простуду и в итоге два дня не мог встать с постели, потому привёз послание с такой задержкой. Значит, папа должен вернуться уже сегодня! Ура!
Я, как и всегда, позволила себя причесать, хотя мне и не сиделось на месте. Очень хотелось наконец-то снова увидеться!
Тут, впрочем, я осеклась и подумала, что надо будет не взболтнуть о моём новом друге, Ингве. Ой, а ещё мы вчера решили, что сегодня он опять попробует выйти ко мне после обеда, показать какую-то старую книжку с картинками. Он нашёл её на чердаке у Крокаша, где поселился, пока ему не расчистят комнату. Ну ничего: всё равно я обещала подойти к лаборатории, так что он быстро поймёт, что я не приду, и не будет долго ждать. А может, до него и слух о возвращении папы долетит: всё-таки не простой человек возвращается!
Я попросила заплести мне какой-нибудь милый бант и с усиленным рвением принялась за учёбу: так и время незаметней пролетит, и учитель, может быть, обо мне доброе словечко папе скажет.
К обеду он всё ещё не приехал, и я уже немного утомилась ждать. Ну вот, на улицу не убежишь, а в доме делать совершенно нечего. Но я решила, что раз меня так выматывает ожидание, то я могу подремать на диванчике в гостиной.
Вот только сна не было ни в одном глазу! В итоге я упросила Арбела пустить меня в сад. Там, конечно, только дурацкие маргаритки, зато хотя бы слышно, что на улице происходит. Я устроилась на лавочке и стала буравить взглядом ограду, как раз напротив яблони. Прошёл, наверное, целый час, прежде чем произошло что-то интересное.
— Аспре! — вдруг услышала я неуверенный голос. Человек, которому он принадлежал, казалось, не знал, как лучше говорить: громко и ясно или придавленным шёпотом.
— Ингве? — предположила я.
— Аспре! Так вот ты где! Я перепугался! Ты чего не пришла?
— Я думала, ты догадаешься! Мы получили письмо от папы, он неделю назад должен был из другого города домой выехать. Ждём. А ты беги отсюда скорее, тебе повезло, что меня сейчас на секунду одну оставили!
— Ну, слава богу, что с тобой всё в порядке. А то я испугался, что ты просто не дошла... То есть, тебя в ближайшее время не ждать?
— Боюсь, что так. Но хочешь, ещё тут поболтаем! — я перебралась под яблоню и стала задумчиво смотреть в небо, как будто вовсе ни с кем не беседовала.
— Да нет, меня отсюда прогонят, наверное. Приходи через час, хорошо?
Я кивнула, потом спохватилась, что Ингве этого не видит, но он, видимо, и так всё понял, и ничего не переспросил. Мне нестерпимо захотелось хоть выглянуть наружу, но вместо этого я вздохнула и отошла подальше от стены — и как раз вовремя: тут я увидела Арбела, который проходил к входным воротам. Тут меня осенила гениальная мысль, и я бросилась снова к стене:
— Ингве, ты ещё тут?!
— Да, — удивлённо ответил он.
— Пожалуйста, пожалуйста, умоляю тебя, пройди мимо главных ворот и скажи, что там происходит!
— Ну хорошо... А ты всё равно через час сюда возвращайся, я тебе письмо кину.
Я радостно захлопала в ладоши и тут же убежала в дом. Письмо! В саду! Таинственно и загадочно! Конечно, на самом деле ничего особенного в нём не будет, но на фоне рутинного дня я дождаться не могла, когда же я наконец возьму в руки тайное послание!
Стоило только мне заслышать мелодию часов из большой столовой, как я снова бросилась в сад, на ходу крикнув Арбелу, что я мигом, и я просто забыла на лавочке альбом с эскизами. Ух, зря я так сказала: проверить же может... Ну да ладно, всё равно слово не воробей!
Среди травы мне не составило труда найти булыжник, обёрнутый довольно плотным листом бумаги. Я его спрятала под платьем, а камень просто выкинула в сторону. Теперь назад!
Арбел стоял в коридоре и миролюбиво поинтересовался, нашла ли я альбом.
— Нет, — весело ответила я. — Наверное, всё-таки в комнате где-то затерялся.
— Кладите, пожалуйста, вещи на свои места, — покачал головой он, но я только улыбнулась и проскользнула к себе. Обошлось! Итак, что пишет Ингве?
«Привет тебе из вольного мира!
Я не выдержал и начал читать ту книгу сам. Кажется, это восточные сказки в первой половине тома и Северии — во второй. Довольно забавные, но книжку я тебе всё-таки не переправлю...
Прошёлся вдоль ворот, там какой-то человек беседует с почтенного вида дедушкой. Это и есть Арбел? Человека не знаю, к нам в Мастерскую он не заходил за это время ни разу. На местного не особо похож, похоже, заходил по делам. Услышал только обрывок фразы: «Поверьте, я с ним лично разговаривал», больше ничего сказать не могу. Ниже меня, но старше, ему лет тридцать, пожалуй, будет. Волосы светлые.
Так вот, книжка. Книжку не переправлю, боюсь, слишком заметная. Я и за записку-то не ручаюсь, что она дойдёт. Хотел тебе одну историю пересказать, но, во-первых, уже не успеваю, а во-вторых, пока ходил, передумал. Надеюсь, скоро снова сможешь вырваться на свободу. Жду ответной весточки!
Ингевен».
Звучит любопытно! Эх, вот бы от папы пришло письмо, что он приедет только послезавтра! Тогда завтра я бы точно улизнула — навстречу приключениям! С другой стороны, пусть бы он уже вернулся поскорее.

———

На следующий день папа тоже не приехал, и через день после того. Что-то серьёзно задержало его в пути. Наверное, повозка сломалась.
Распогодилось только сегодня, и на улицу я до сих пор даже не выходила: позавчера с утра нашла записку от Ингве, что у них с Крокашем много работы, и приходить он не будет. Но сегодня, когда наконец-то выглянуло солнце, я решила сама выбраться в город. Лучше взбучку от папы получу, если он в это время приедет, но Арбел мне никогда ни о чём не говорит, а кто знает, может, есть какие-то важные новости?
Сразу по окончании обеда я изобразила смертельную усталость и заперлась в комнате, а там уже знакомыми путями пробралась наружу.
Куда же мне сейчас податься? Можно было бы попробовать обратиться к Ингве. Но когда я добралась до мастерской, я его там не нашла. Наверное, работают с Крокашем. И точно: за занавешенными окнами то и дело мельтешили какие-то силуэты, доносились голоса. Нет, сюда мне не надо. А где узнать что-то в городе, если не в центре?
До центральной площади я одна никогда не добиралась и, честно говоря, мне было страшновато идти туда вот так просто. Конечно, день, и много чего со мной сделать нельзя, но мне эти доводы не особенно помогали побороть страх. Да и что же и как я там узнаю? Тем не менее, других вариантов мне в голову не приходило, и я стала брести туда, на ходу разрабатывая план действий. Ох, не потеряться бы ещё!
Но вдруг мои сомнения заметил некий господин в довольно богатом костюме, высокий и со светло-русыми волосами. Он провожал какое-то время меня взглядом, а потом подошёл и осторожно спросил:
— Девочка, ты потерялась?
Вот он, мой шанс!
В ту секунду, что мне потребовалась на продумывание ответа и принятия спонтанно пришедшего в голову решения, лицо моё, и без того задумчиво-печальное, исказилось, у меня задрожали губы, и я, то и дело запинаясь, пролепетала:
— Да! Я была с родителями у здания ратуши, а потом... Потом там пробежала кошечка... с бантиком, и я отвлеклась, и...
Человек оглянулся в том направлении, куда шёл, неловко приоткрыл рот, как будто хотел что-то сказать. Но затем он вздохнул и улыбнулся мне:
— Не волнуйся. Ты не можешь найти дорогу назад?
Я утвердительно хлюпнула.
— Наверное, родители тебя ищут. Давно потерялась?
Я помотала головой.
— Ну, тогда идём.
— Мама мне говорит не ходить с незнакомцами, — недоверчиво сказала я.
— Правильно говорит. Меня зовут Лэнц Колос. Так что теперь я не совсем незнакомец. Идём? Я тебя провожу до центра.
Я неуверенно кивнула и пошла рядом с ним, не подавая руки. Прежде чем окончательно тронуться в путь, он ещё раз обернулся и досадливо пожал плечами. Мне было до безумия стыдно, что я отвлекла его от какого-то важного дела, но мне отчаянно нужен был сопровождающий. К тому же, вскоре новый знакомец успокоился и совершенно дружелюбно со мной беседовал:
— А тебя как зовут?
— Аспре, — как можно неразборчивее пробормотала я. Он не стал переспрашивать, а вместо этого осторожно повторил:
— Астра, значит? Красивое имя. Может, тебя к дому проводить? Он далеко?
— Мы сюда только вчера приехали. Мы в какой-то гостинице остановились, только я не помню, как она называется...
Если честно, то я понятия не имела, какие постоялые дворы можно было найти в центре. Но какие-нибудь, наверное, можно?
Лэнц подумал и спросил:
— Может, «Башня»?
— Ну что я, совсем, что ли, дурочка, такое простое не запомнить? — он, видимо, и сам не местный, и назвал гостиницу, в которой остановился. Не хотелось бы «случайно» оказаться его «соседкой»!
— Действительно. А больше я их сам не знаю, приехал по делам в понедельник, да осмотреться толком времени не было.
— Понятно, — ответила я. — А вы к кому?
— Ох, ты же всё равно этого человека не знаешь, — засмеялся Лэнц. — Любопытная какая!
— Вот мой папа, например, ищет человека по имени Зинрес Штольня.
— Его сейчас нет в городе, — махнул рукой Лэнц, вскинув брови.
— Да? — «искренне» удивилась я. — Правда? А вы откуда знаете?
— Да просто я сам к нему же. Мне сказали, что его ещё долго не будет.
Сердце у меня в груди сжалось. Наверное, ещё одно письмо пришло, а сообщить дочке никто не удосужился...
— Вот так совпадение. А... кто сказал? — всё-таки спросила я.
— Домашний слуга. Эх, а дело-то у меня срочное!
— Может, кто-нибудь знает, где он пропадает?
— Ну, я ничего не слышал, — пожал плечами Лэнц.
Вокруг было удивительно безлюдно. Конечно, прохожие попадались, но не очень-то часто, и все какие-то никакие, как тени по углам. На площади, надеюсь, не так. Но теперь мне надо как-то убежать от моего нового знакомого.
А, впрочем, так ли надо? Пусть всё-таки проводит меня до центра, а там я, глядишь, за что-нибудь ещё уцеплюсь.
— А нам ещё далеко? — спросила я, чтобы не молчать.
— Не очень. Но всё-таки удивительно, что ты так далеко одна забралась!
— Просто кошечка...
— Знаю, знаю. Была очень миленькая, да?
— Угу, — я огляделась по сторонам. О! — Вот как та!
По узкому рукаву между домов к нам неспешно и какой-то странной иноходью приближалось совершенно грациозное чёрное существо. Сначала я просто хотела умилиться, но тут меня с ног до головы пронизало какое-то странное чувство. Мне показалось, что я её как будто где-то уже видела, и даже не один раз. Лэнц неспешно повернул голову в её сторону, когда я уже по какому-то страннейшему порыву бросилась к ней.
Кошка не убежала. Напротив того, она тоже кинулась ко мне, но за миг до того, как она приготовилась к прыжку, до меня с двух сторон донеслись истошные крики:
— Стой!!!
Я действительно остановилась, но уже с вытянутыми руками, и удивительное существо, наплевав на чьи-то там запреты, прыгнула ко мне... Только чтобы в следующий миг раствориться в воздухе прямо у меня на руках. Во все стороны пахнуло сырым глиняным воздухом. Позади меня очумело глядел на всё это Лэнц. А напротив меня стоял ещё один человек, очень взрослый сутуловатый мужчина с ярко-зелёными глазами и чёрными кудрями, заплетёнными в косу. Выражение его лица словами так просто не передать, но достаточно сказать, что секунд на пять он остолбенел, и только потом спросил:
— Девочка, ты в порядке?
Я перевела взгляд на руки и выяснила, что рукава на платье истлели до локтей, да и на груди странное пятно. Но я себя чувствовала совершенно прекрасно, потому немного неуверенно, но кивнула.
— А что произошло? — жалобно спросила я, думая сейчас больше о том, что скажу дома.
Новый мужчина, который шёл из переулка, от этого вопроса как очнулся и быстро представился:
— Меня зовут Мирх Стрела, я маг равновесия, — он механическим движением показал браслет, не прекращая говорить. — Извините, конечно, пожалуйста, что я не отвечаю на ваш вопрос, но мне просто хочется знать — пока вы не умерли — чем вы думали, несясь с распростёртыми объятьями к искажению?
— Но это же была просто чёрная кошечка, — невразумительно пролепетала я. Грозный маг меня очень пугал.
— Чёрная, — согласился он. — Но не кошечка, а Метка. Видимо, адресовалась не вам, потому не причинила вреда. А вот почему растворилась без следа — понятия не имею. Я её чем только не выводил. Не понимаю, как в ней вообще можно было кошку разглядеть.
Тут он отвёл взгляд от меня и посмотрел на Лэнца:
— Вы её отец?
— Н-нет, — тут же вмешалась я. — Он меня просто сопровождал по улице.
Всякую охоту к приключениям у меня отбило напрочь. По пальцам как будто рассыпали сажу.
— Вот как. Мне бы очень хотелось побеседовать с вашими родителями и вами.
— Пожалуйста, оставьте девочку в покое, — вмешался тут Лэнц. — Мы шли в центр города... она сюда только приехала и потерялась.
Мирх Стрела фыркнул:
— Ну, тогда идёмте искать её родителей.
— Но!..
Тут уже не смогла не вмешаться я:
— Простите, пожалуйста, но никого искать не надо. То, есть, надо, но... Не там. Лэнц, извините меня, я соврала. Вообще-то я живу в этом городе и совсем не терялась. Но родителей сейчас правда нет! Так что, господин Стрела, извините, но...
— Ты живёшь одна? — не веря мне и даже не пытаясь притворяться, что верит, спросил он.
— Нет, я...
— Вот тогда мы поведём тебя домой, а там я уже найду, с кем поговорить. Как тебя зовут?
Именно в этот момент я всеми мыслями решала принципиально стоять на месте и никуда его не вести. А потому сосредоточиться на том, чтобы не назвать своего имени, я не успела:
— Аспре Колодец.
— Дочь Зинреса Штольни, — добавил за меня Лэнц, в защитном жесте кладя мне на плечо руку. — Ваше сопровождение излишне, я сам могу довести девочку назад.
— Во-первых, разобраться в ситуации с искажением — моя прямая обязанность, потому я должен по возможности выяснить обстоятельства, приведшие к его уничтожению. А во-вторых, не вы ли, господин Лэнц, только что сказали, что ведёте девочку в центр искать родителей? Мне кажется, что вы как сопровождающий ничуть не лучше меня.
— У меня дело к её отцу, поэтому я...
— Прекрасно, а мне нет дела до вас. Пожалуйста, поймите: я занимаюсь своей работой, очень важной и ответственной. Не мешайте мне, ей-богу, мы дольше спорим.
Лэнц покрылся лиловыми пятнами, — и я его прекрасно понимала — но совладал с собой и учтиво пропустил усье вперёд.
А мне вдруг стало на них обоих глубоко наплевать. Я представляла себе расстроенное лицо Арбела. Даже нет: сначала удивлённое, когда он только увидит меня в рваном платье на пороге. Он ничего не скажет мне, только покачает головой. А потом закроет за мной дверь в комнате...
Я бросила злобный взгляд на Мирха и скукожилась под его ответной вскинутой бровью.
Когда мы позвонили в дверь, всё произошло в точности так, как я и предсказывала. Открылась дверь, и Арбел в первую очередь увидел меня и, извинившись перед гостями, их попросил подождать, а меня отправил переодеваться, с немым укором буравя мне спину. Когда меня отпустили, я убежала в комнату и там разревелась, чтобы мне стало хоть чуть-чуть полегче. Ещё я надеялась, что Арбел скоро выпроводит Мирха вон и накричит на меня, и тогда мне хотя бы было, за что на него злиться. Но подошло время ужина, а он всё ещё стоял в прихожей и что-то очень серьёзно обсуждал. Но, по крайней мере, в дом он мага равновесия не пустил.
Едва только доев, я снова убежала в комнату, сказала служанкам, что плохо себя чувствую, и легла пораньше спать. В постели на меня снова накатили слёзы, но тут уже своим собственным плачем я, укутанная в тёплое одеяло, убаюкала себя и до самого утра не просыпалась.

———

На следующий день Арбел, когда будил меня, не сказал ни слова. Обиделся. Я и сама не желала, если честно, говорить, но всё-таки спросила:
— Мирх Стрела узнал, что ему было нужно?
— Нет, — довольно сухо ответил Арбел. — Я ему ответил на те вопросы, на которые мог, а за остальными направил к вашему батюшке.
— То есть, он сегодня опять придёт? — прошептала я. Арбел ни то не услышал меня, ни то просто не захотел отвечать.
Ну и пусть себе дуется, старый зануда! А в моём ежедневном монотонном распорядке следующий пункт: учёба. Проверив, как всегда, мои знания, но не проверив домашнего задания (когда бы я его вчера сделала?), он вытащил и разложил по столу большую карту. Урок географии. Он начал объяснять мне новый материал, который я слушала с привычным тщанием, когда внезапно в дверь постучали.
— Да? — немного нетерпеливо спросил учитель.
На пороге стоял Арбел. Очень растерянный и грустный. Он несколько раз пытался начать говорить, но всё время замолкал под моим любопытным взглядом. В конце концов он придавленно сказал:
— Госпожа Аспре, нас с вами вызывают по очень важному делу. Пожалуйста, пойдёмте.
— Кто? — спросила я. — Стрела?
— Нет. Но за ним... уже послали. Давайте поторопимся.
Всё ещё ничего не понимая, я извинилась перед учителем вместо Арбела и поспешила вслед за стариком. У порога стоял до жути бледный и осунувшийся Ингве. Да что же такое произошло? Он увидел меня и тихо сказал:
— Вчера вечером нам привезли тело на восстановление. Его нашли неподалёку от города, подве... В общем, нам надо точно установить личность погибшего.
В первый миг я хотела спросить, почему он пришёл за этим в наш дом, но тут же догадалась сама. Потом поняла, что всё ещё ничего не ответила и продолжаю столбом стоять посреди коридора, тут же рьяно кивнула и пошла вслед за учеником некроманта. Дорога до мастерской, обычно такая интересная и живописная, прошлась как в тумане. Я всё пыталась понять, что же произошло. Нашли тело в лесу. Чьё-то. Не может же быть, что правда папино? Он ведь сейчас совсем в другом городе, по делам. Откуда бы ему взяться в лесу?
Возле мастерской уже стоял Мирх. Он строгим взглядом следил за небом и нервно сложил руки на груди. У порога нас всех встретил Крокаш и проводил за собой. Двери его кабинета открылись, и я увидела в немного затенённой из-за занавесок, но всё равно довольно светлой комнате рабочий стол, на котором лежал труп. Как восковая фигурка, немного оплывший. Я подошла поближе, и тут глаза резануло осознание того, что лицо его — одна половина — мне знакомо до последней чёрточки.
— Это папа, — проговорила я бесцветно, не делая больше ни шага.
Арбел подошёл поближе и тоже кивнул, подтверждая мои слова.
— Много было повреждений? — спросил Мирх, всё это время стоявший позади меня.
Крокаш на меня покосился, но в итоге всё равно сказал:
— Мы с Ингевеном закончили его восстанавливать только час назад, и то лучше, чем сейчас, уже не будет. Всё же «живая нить» имеет свои ограничения. Внутренние органы, к счастью, почти не пострадали, но...
— Пожалуйста, не при ребёнке, — тихо одёрнул его Арбел, и я страшно на него раздосадовалась: я хотела знать, я внимательно вслушивалась в каждую деталь. Мне нужно было что-то, чтобы уложить эту новость в голове. Мирх повернулся к Арбелу и спросил:
— Я вас уверяю, что многие подробности мастер некромант по этой причине и так опускает. Ответьте-ка мне, лучше, сударь: этот человек был магом?
«Этот человек»! «Был»!
— Да! — ответила я вместо дворецкого. — Высококлассным! Маг нехоженых троп...
— ...и тайных путей. Всё ясно, —закончил за меня Мирх. Ко мне он интерес тут же потерял и обратился теперь к некромантам:
— Скажите мне, возможен ли обряд призыва духа? Мы должны узнать обстоятельства его гибели.
— Думаю, да, — подтвердил Крокаш. — Мы его к этому и готовили. Впрочем, повреждений было много, но мы сделаем всё возможное.
— Очень хорошо. Расходы беру на себя.
Умом я понимала, что сейчас, именно сейчас, я должна плакать. Что обычно в таких ситуациях люди плачут. Но именно теперь я соображала так быстро и ясно, как никогда.
— Я тоже буду присутствовать! — воскликнула я.
— Нет, — отрезал Крокаш. Ингве же взял меня за руку и чуть ли не силой увёл из комнаты. Я не кричала, нет, — какая теперь разница? — но пыталась упираться ногами в скользящий пол. Как только мы очутились снаружи, я сухими глазами посмотрела на ученика некроманта и спросила почти одними губами:
— Ну почему?
— Тебе лучше там не присутствовать, — немного виновато ответил он, вместе с тем твёрдо глядя мне в глаза. — Тебе будет очень тяжело.
— Но я хочу знать, почему это п... произошло!
— К тому же лучше, когда нет родственников. Их ожидания могут порождать искажения.
— Мои не породят! Папа всегда смеялся, что уж я-то ничего не искажаю!
— Это правда не то, что тебе стоит видеть.
— А Мирху, значит, можно?
— Магу равновесия? Да, боюсь, что у нас нет права ему отказать.
— А мне — есть? Я же его дочка!
— Аспре, — выцедил Ингве. — Пожалуйста, послушайся меня. Лучше не надо.
Я наконец смогла шмыгнуть носом, и Ингве крепко меня обнял. Мне сейчас как раз так не хватало напоминания о том, что сама я ещё жива. И так хотелось спрятать лицо от всего мира.

———

В доме новость расползлась молниеносно, и траур покрыл дом, как расползшаяся чернильная клякса. Ко мне же все относились теперь не как к молодой хозяйке, а как к полноправной госпоже. Первые слёзы навернулись у меня, когда во время обеда я зашла в столовую и увидела, что мой прибор накрыт теперь во главе стола, где всегда сидел папа. Жизнь не остановилась ни на мгновение, она смывала все воспоминания о существовании человека.
Как на зло, мне действительно хотелось есть, и обед-то был правда вкусный. Так странно было чувствовать на языке тёплую еду... Я вскоре отставила тарелку и ушла в приёмную. Она почти не изменилась с утра, её ещё не успели передрапировать, и мне показалось, что какое-то время мне лучше провести там.
Проскользнув по коридору, я вышла в это просторное помещение. Внутри я, впрочем, оказалась не одна: на кресле сидел, задумчиво уперев руку в подбородок, Лэнц. Лицо у него как-то незаметно вытянулось, было заметно, что он очень нервничает.
— Доброго вам дня, — поприветствовала я его. — Вы давно пришли?
— Не очень, — вежливо ответил мужчина, вскинувшись и обернувшись в мою сторону. — Вам не доложили?
— Нет. Вы... знаете, меня сейчас стараются не тревожить.
— Так это правда?
Я кивнула.
— Что же с ним?..
— Его убили и спрятали неподалёку от города. Мастер и Ингве... и Ингевен восстановили, что смогли, но всё равно...
— Какой кошмар. Но кто?
В этот момент я села в кресло и закрыла глаза руками, чтобы от яркого света не заболела голова.
— Я не знаю. У нас маленький город, почти все друг друга знают. Папу все любили, и мы живём здесь совсем недавно, ну какие у него могут быть тут смертельные враги?
Мы оба замолчали, и только часы у стены продолжали отщёлкивать время.
— А кто же вас всё-таки пропустил? — запоздало спросила я.
— Кто-то из прислуги, — отмахнулся Лэнц. — Я не запомнил... Аспре, простите, я знаю, что вам тяжело...
— Нет, я в порядке.
— Быть может, вы расскажете мне подробнее, что вы сегодня увидели? Я не могу сказать, чтобы я был близким другом Зинреса, но... Господи боже, какая всё-таки дикость! Шёл к человеку за делом — а он уже давным-давно мёртв. Я не могу просто так сидеть сложа руки. Давайте хотя бы немного подумаем, что с ним могло приключиться.
Я кивнула и постаралась припомнить весь утренний разговор в мастерской, до последней детали.
Лэнц внимательно кивал. Он не перебивал меня, и только когда моя история была закончена, он стал тихо бормотать свои мысли вслух:
— Я даже не знаю причину смерти Зинреса, потому не буду даже думать о том, почему его нашли в лесу. Но знаете, что мне кажется важным? Вы сказали, что он был недалеко от города. Значит, скорее всего, это сделал кто-то, кто здесь живёт, либо тот, кто недавно приехал: на опережение вашего отца.
— Потому что если бы это был человек из другого города, он бы сделал это в другом месте, — закончила я мысль мужчины. — Ближе к тому месту, где он живёт, чтобы не путешествовать туда и обратно.
— Есть ещё одно. Помните ту Чёрную Метку, которую вы приняли за кошку? Понимаете, это искажение, которое порождается в момент смерти отчаянно пытающегося кого-то защитить мага, поэтому они такие редкие, о них мало кто слышал. Чёрная Метка неуклюжа, она передвигается медленно и, вообще-то, довольно заметна, но она отползает в безлюдные места, чтобы не мозолить никому глаза и постепенно продвигаться к своей цели.
— За кем она гонится?
— За тем, кого больше всего боялся маг, от кого хотел что-то защитить. Как правило, за убийцей.
Я вздрогнула. Ведь искажение пробиралось в сторону нашего района. Лэнц тем временем продолжал:
— Ещё я всё размышляю о мотиве для убийства. Зинрес же вроде неконфликтный... был. Мне почему-то кажется, что сюда замешана не ненависть за что-то, а деньги. Вы ведь очень богаты.
— Нет! То есть, я хочу сказать, что какой смысл в том, чтобы убивать его ради богатств? Никакого особенного сокровища у него с собой не было, ради которого можно бы убить, и... кто сможет забрать то, что ему принадлежало? И почему теперь?..
Лэнц задумался. Какое-то время он сидел абсолютно молча, не шевелился и как будто даже не дышал. А затем он медленно повернул ко мне голову и проговорил:
— Вы правы. После смерти человека всё его состояние распределяется по завещанию. Оно было у вашего отца?
— Я не знаю... А где оно обычно хранится?
— Редко в домах. Как правило, его забирает на хранение к себе нотариус, который его составлял. Но я неправильно задал вопрос. Правильнее спросить: не изменял ли он его незадолго до поездки?
— Не знаю!
— Может быть, вы помните, чтобы к вам приходил какой-нибудь человек, который был бы юристом?
— Незадолго до папиного отъезда?
— Да. Кто-нибудь, кто бы долго сидел с ним в кабинете... А, ёрхт, он ведь мог сам к нему уйти!
— Наверное, так и было. Папа очень неохотно принимает гостей. Где же нам теперь искать нотариуса?
— Вообще-то он должен сам явиться сюда, когда узнает о смерти...
— Я... Если честно, то мне кажется, что я не смогу столько ждать. Я могу сходить в папин кабинет: может быть, найду какую-нибудь зацепку?
Лэнц кивнул и поправил волосы, которые лезли ему в глаза. Я тут же вышла в коридор и решительно направилась по нему в нужную комнату, а по дороге распорядилась, чтобы гостю налили чаю.
Заходить в кабинет оказалось очень страшно. Я боялась, что снова расплачусь, и какое-то время нерешительно переминалась с ноги на ногу возле самой двери. Однако потом я напомнила себе, что могу узнать, кто отнял у меня единственного моего по-настоящему близкого человека, и повернула ручку.
Вопреки моим ожиданиям, и даже немного к моей досаде, ничего особенного я в этот момент не почувствовала. Кабинет остался абсолютно таким же, каким я его запомнила, только шторы опущены. У папы на столе всегда царил абсолютный порядок: личная бумага стопочкой возвышается на секретере, все письменные принадлежности красиво уложены в специальной шкатулке. Документы все хранились в столе, а я знала, где от него ключ.
Я чувствовала себя, отпирая его, настоящей мародёркой. От бумаг внутри пахнуло папиным табаком, и к горлу всё-таки подкатил комок. Я быстро зажмурила и снова открыла глаза. А вот в углу лежит визитница. Она-то мне и нужна.
Трепетно переворачивая странички, я нашла внутри много совершенно незнакомых имён. А папа, похоже, со всеми этими людьми часто имел дело. Интересно, что подумают они, когда узнают, что он умер?..
И вдруг мой взгляд наткнулся на аккуратную карточку с вензелем АК. На ней витиеватым почерком значилось: «Аркот Крест, нотариус». Я вытащила её и спрятала в рукаве. На всякий случай пролистала остаток книжечки, но больше никого такой профессии там не было. Зато наткнулась на визитку нашего старого врача, которого не видела с тех пор, как мы сюда переехали. Удивительно, сколько всяких вещей папа у себя держит...
Не знаю, сколько времени я провела в кабинете, но когда я вернулась, Лэнц только-только ставил опустошённую чашку обратно на сервировочный столик. Он вопросительно взглянул на меня, а я молча протянула ему визитку.
— Похоже на правду, — кивнул он. — Что ж, я тогда сейчас отправлюсь к нему.
— Пожалуйста, возьмите меня с собой, — тут же взмолилась я. — Если я опять одна останусь здесь, я точно сойду с ума.
— Но я совсем ненадолго...
— Ну какая вам разница?! — воскликнула я. — Тем более, что я лучше знаю город! Как вы собрались искать этого Аркота? И как вы будете расспрашивать его? Он же не скажет вам про завещание ни слова, а я всё-таки дочь!
Лэнц снова внимательно посмотрел на меня и наконец кивнул:
— Хорошо. Тогда идём скорее. Только имей в виду, разговор будет совсем не из приятных.
— Я понимаю! Идём!

———

Снаружи уже потихоньку начинало вечереть, но мы быстро направились сквозь довольно людные улицы по ставшему уже привычным маршруту, ведущему в самый центр города. Аркот Крест жил на одной из улиц, звездой расходящихся из площади с ратушей и часами. По дороге Лэнц постоянно оглядывался, и в какой-то момент я не выдержала и спросила, зачем он это делает.
— Мне как-то не по себе, — признался он, поколебавшись. — Если честно, то я боюсь, что нас догонят.
— Кто?
— Прости, что спрашиваю, но скажи, пожалуйста, как давно у вас работает тот старый слуга?
— Арбел? Ой, да сколько я себя помню.
— И твой отец, когда уезжал по делам, всегда поручал тебя его заботам?
— После того, как мама ушла, да. Вообще-то папа его очень любил, — я не понимала, к чему такой допрос.
— Я просто думаю, что... Ох, чувствую, сейчас ты на меня разозлишься.
— Да что такое?
— Мне кажется, что твой отец вполне мог вписать его за выслугу лет в своё завещание.
Я чуть не остановилась на месте. Арбел?.. Нет, ерунда какая-то. Лэнц же продолжал:
— Ты сама посуди: ладно ещё завещание, но ведь это он мне сказал, что Зинрес ещё не скоро приедет, как будто знал, что его уже нет...
А ведь и правда. И Чёрная Метка ползла к дому... Нет, нет, решительно невозможно!
— Не может быть! — выкрикнула я, мотая головой.
— Надеюсь, что не может, — вздохнул Лэнц. — Для начала давай всё-таки доберёмся до нотариуса.
Остаток пути мы прошли молча, и Лэнц выглядел очень виноватым. Ему явно не хотелось высказывать мне свою догадку. Меня же точило отчаяние. И как раз тогда, когда я подумала, что больше не выдержу, мы дошли до нужного места.
Поднялись по узкой лесенке наверх и нашли дверь с табличкой, повторяющей текст на визитке. Постучались.
— Войдите, — послышалось с противоположной стороны.
Внутри сидел человек лет сорока-пятидесяти, немного пухловатый, очень аккуратно одетый. Комната была его рабочим кабинетом, пахло бумагой и чернилами. Он заполнял какие-то документы, но тут же отложил перо и сказал:
— Добрый вечер. По какому вы делу?
— Добрый вечер. Я Аспре, дочь Зинреса Штольни. Мне нужно поговорить о завещании отца.
Аркот нахмурился и спросил:
— Да, я его хорошо помню, и вас тоже видел. А что-то случилось?
— Да. Видите ли, вчера его нашли в лесу мёртвым...
Я, как могла, сжато рассказала всё, что знала, и закончила такими словами:
— Поэтому я хотела бы узнать, не могли ли его убить из-за завещания.
— Вам не кажется, что лучше сначала дождаться результатов обряда? — очень серьёзно спросил нотариус. Лэнц задумчиво протянул:
— Мастер Крокаш упомянул, что с ним могут возникнуть сложности. А тут, как вы понимаете, вопрос жизни и смерти. Мы очень просим вас помочь.
— Я всё понимаю, — устало ответил мужчина. — Но и вы поймите, что завещание — это не записка на балу. Оно лежит запечатанным, и я открою его только на официальной церемонии, уже после похорон, и только когда соберутся все родственники.
У меня на глаза навернулись слёзы:
— Но из родственников же только бабушка с дедушкой! Я одна у него осталась!
— Насколько я помню, он говорил, что жена...
— Но мама ушла от нас два года назад! Её даже искать бесполезно, она не оставила никаких адресов, и её родственники тоже ничего не знают!
— Девушка, не кричите, пожалуйста. Успокойтесь и сядьте. Я не могу нарушать закон, а я обязан хранить завещание невскрытым.
— Но...
— Никаких «но». Печать не будет сломана. Что именно вы хотели там узнать?
Я замолчала, но тут инициативу перехватил Лэнц:
— По вашим словам я понял так, что вы помогали составлять документ.
— Так и есть. И изменять тоже.
У меня перехватило дыхание. Лэнц тоже выглядел взволнованным и немедленно задал следующий вопрос:
— А когда он внёс последние изменения?
— Три недели назад. Кажется, он ещё говорил, что куда-то уезжает, — неохотно ответил Аркот.
— Может, вы помните, не упоминался ли теперь там человек по имени Арбел? Закон ведь не запрещает вам говорить, если вы выступаете не как нотариус, а как простой человек, знающий некую информацию?
— Вообще-то вы сейчас занимаетесь софистикой, но в принципе это возможно. Арбел, значит. Хм. Дайте-ка припомнить.
Сердце у меня забилось чаще, а к лицу прилила кровь.
— Арбел... Имени не помню, но изменения были в целом таковы, что вы, сударыня Аспре, назначались в случае смерти Зиверса Штольни наследницей его состояния и имения. До вашего же совершеннолетия никто, кроме вас, не имел права к ним прикоснуться, но совершение крупных сделок должно было одобряться вашим опекуном, которого он в этом изменении и назначил. Имени не помню, хоть убейте, а вот наследуемое имя было какое-то деревянное...
— Олива? — упавшим голосом спросила я.
— О, да, точно.
Я замолчала и уставилась в пол, переваривая новую информацию. Лэнц, посмотрев на меня, тоже понял, что Олива — это действительно наследуемое имя Арбела. Он поблагодарил нотариуса, взял меня за плечи и вывел наружу.
Всё снова погрузилось в туман. Арбел. Этот занудный и строгий, но ужасно добрый старик, которого я знала с раннего детства. В голове совершенно не укладывалось. Я собралась брести в сторону дома, совершенно не понимая, что мне теперь делать, как вдруг Лэнц остановил меня, повернул к себе и очень внимательно посмотрел мне в глаза:
— Что теперь будешь делать?
— Понятия не имею, — покачала я головой. — Я даже не знаю, к кому мне обратиться... Хотя нет, пожалуй, знаю: я расскажу всё Мирху Стреле.
— Где ты его найдёшь? Обряд давно закончился. Я сильно сомневаюсь, что он, узнав всё, что ему было нужно, не отправился по своим делам дальше. Он ведь не местный?
Я задумалась. И спустя какое-то время ответила:
— Не знаю. Я никогда его прежде не видела, но я вообще редко выходила из дома. Наверное, я вернусь и спрошу у Ингве, не знает ли он.
— Ты что! — ужаснулся Лэнц. — Тебе нельзя сейчас назад!
— Почему?
— Арбел ведь стал твоим опекуном, но к деньгам у него доступа нет. Ты что, не поняла, кто станет следующей жертвой?
Меня как будто ударили по голове. А ведь Лэнц прав. Если я теперь попадусь на глаза Арбелу, что со мной произойдёт? До этого момента мысли у меня кружились в довольно свободном полёте, и я никак не могла собрать воедино свои чувства. Но тут мне стало по-настоящему страшно.
Незаметным для себя самой образом я вдруг оказалась загнана в ловушку. Когда я думала о старом слуге, у меня начинали трястись руки. Он — убийца... Негодование, которое копилось во мне, обрушилось на него, но вместе с тем меня сковал страх перед этим человеком. Впрочем, не совсем:
— Лэнц, но ведь Арбел же не знает, что он должен лишь следить за мной. Пока не откроют завещание, у него нет причин меня убивать.
— Ты так думаешь? — с сомнением спросил он.
— Да. С другой стороны, я сама не знаю, как мне с ним быть в одном доме. И надо как-то вывести его на чистую воду...
Я на мгновение умолкла, а затем снова обратилась к нему:
— Лэнц, пожалуйста, помогите мне!
— В чём?
— Во всём. Я сегодня же соберу вещи и уйду из дома. Но мне негде жить, и я не смогу одна доказать вину Арбела.
Он явно колебался, стоит ли ему впутываться в эту историю и дальше, но всё же кивнул.
Мы договорились, что я ненадолго вернусь в дом и заберу самые необходимые мне вещи. Лэнц же будет ждать неподалёку и отведёт меня к себе в гостиницу, как только я соберусь. Он умолял меня постараться быть незаметной и поторопиться: «Каждая секунда на счету».
Пробравшись в дом, я узнала, что Арбел уже вернулся, и не один, а вместе с Ингве и Крокашем. Служанка, которая мне это сказала, уточнила: когда Арбел услышал, что я вместе с Лэнцем ушла куда-то, он чуть не на коленях стал просить некромантов помочь ему меня найти. В этот момент моя уверенность в том, что Арбел не знает о точных условиях изменения завещания, поколебалась, и я поняла, что должна уйти прежде, чем он вернётся.
Я взяла немного чистого белья и спрятала его в матерчатую сумку. Никаких папиных бумаг я брать не рисковала, вместо этого я достала немного денег, чтобы не быть своему новому союзнику совсем обузой, и забрала свои документы, чтобы у Лэнца не возникло со мной никаких проблем. За окном, на самом деле, уже смеркалось. Мне прошиб холодный пот: я не люблю темноту. И уже перед самым выходом я достала из-за тумбочки заветную склянку, которой по ночам разгоняла темноту в своей комнате, подарок Ингве. Вскинув сумку на плечо, я опять выбралась за пределы своего, ставшего вдруг таким чужим и враждебным, дома.
Лэнц нетерпеливо ходил из стороны в сторону по тенистому переулку. Едва завидев меня, он схватил мою ладонь, и мы понеслись прочь.
Только когда мы побежали, я в первый раз осознала, какая опасность надо мной нависла, и как хорошо это понимает Лэнц. Сумрак становился всё гуще, люди уже давным-давно исчезли по своим домам, которые теперь грозно нависали над нами. Узкие улицы как будто схлопывались за нашими спинами, а каждый переулок казался раззявленной пастью. Я уже едва различала силуэты, и только тусклое мерцание в сумке не давало мне окончательно впасть в истерику. И вдруг Лэнц обернулся и могильным голосом проговорил:
— За нами гонятся!
— Не может быть!
— Бежим!
Он почти втолкнул меня в какой-то переулок. Лэнц пропустил меня вперёд, но сам ни на секунду не отставал. Я чуть не споткнулась о подол своего платья, и в этот момент сердце у меня окончательно убежало в пятки, и я припустила с новой силой.
— Не уйдёте! — донеслось издалека, но в ушах у меня так стучало, что я почти не восприняла этот крик.
Всякий шорох едва не заставлял меня вскрикивать, и я уже задыхалась, но не могла позволить себе остановиться. И вдруг где-то слева, в ещё одном тонком переулке, мелькнули какие-то силуэты. Я пробежала мимо, но тут на плечо мне опустилась и схватила тяжёлая рука, меня дёрнуло, а потом всё тело пронзило боль. И последнее, что я успела услышать перед тем, как всё погрузилось во тьму, это голос Лэнца:
— Не успел!..

———

Когда я пришла в себя, перед глазами всё плыло, а во рту пересохло. Голова раскалывалась страшно, к тому же было темно, я едва различала предметы. Но одно лицо — лицо моего похитителя — я увидела очень чётко.
Напротив меня, сгорбившись, сидел Ингве. Нет...
Он скрючился неподвижно, а его обычно безупречная рубашка была вся в крови, особенно рукава. Казалось, он уснул. Но стоило мне только шелохнуться, как он прохрипел:
— Не двигайся.
Нет, нет, нет.
У меня не хватило духу его ослушаться. Голос мне еле подчинялся, но я, не в силах больше слушать тишину, спросила:
— Н-но почему?..
— Твоё тело представляет огромный научный интерес, — спокойно ответил некромант. — Живое или мёртвое — не суть важно. Мёртвое даже скорее, чем живое. Ты почти без остатка рассеиваешь всё волшебное, к чему прикоснёшься. Даже если это не магия, а искажение.
Так мы ошиблись! Вовсе не Арбелу я была нужна. И Чёрная Метка ползла вовсе не к нам домой, а к мастерской у старого госпиталя, к очаровательному парню, который приехал в наш город полторы недели назад и всё время пытался позвать меня в гости.
Из глаз потекли слёзы. Я вспомнила о том, что ещё с утра видела его у папиного тела, и он был ещё таким милым и добрым, он так сочувствовал мне в моём горе... Что же мне теперь делать?
У меня не осталось сил на то, чтобы сопротивляться. Но я всё же не могла не спросить:
— А что же Лэнц?..
— Ему удалось ускользнуть, — голос Ингве был холоднее льда. — Вас мы нашли благодаря светляку. Спасибо, что взяла его с собой. И жаль, что этот мерзавец просто растворился во тьме.
Какая же я дура.
Мысли путались. В глазах до сих пор плавали круги. Что ж, по крайней мере, хоть ему удалось сбежать... Если, конечно, Ингве не соврал. Господи, бедный Лэнц!
В голове мелькнула безумная надежда: а что, если он сможет позвать на помощь? Может быть, он успеет спасти меня прежде, чем... Чем что?
Почему я вообще до сих пор жива? Да, тело двигается с трудом, но я сижу, завёрнутая в одеяло, и я не вижу вокруг никаких инструментов. Почему Ингве просто сидит напротив меня и бездействует?
Мне хватило гордости не спросить его об этом напрямую. Я стала размышлять: Ингве, как ни погляди, действительно всего лишь ученик некроманта. «Огромный научный интерес»? Наверное, один он заниматься подобной «наукой» не может. И я сформулировала свой вопрос так:
— А где Мастер?
— Не волнуйся, он скоро придёт.
Сердце оборвалось и упало. После этих слов мне стало так жутко, что мне показалось, что я не смогу дышать. До этих слов мне всё-таки казалось, что я ещё жива. Но теперь... Я больше не верила, что Лэнц придёт и спасёт меня. Не уверена даже, что я верила, будто бы он не погиб в том переулке. Если у меня и был шанс спастись, то только своими силами. Мне всё равно больше нечего терять.
Я медленно, стараясь двигать только руками, вытащила из-под себя края одеяла и приготовилась кидать его на некроманта. Не знаю, что я буду делать, если вдруг дверь окажется заперта, но Ингве выглядит достаточно самонадеянным, чтобы не запираться на ключ.
Время.
В одну секунду я вскочила и бросила в некроманта одеяло. В последний миг перед тем, как оно укрыло его с ног до головы, я увидела удивление в его глазах. Он крикнул:
— Что же ты делаешь?!
Но я уже не слушала его. Ликуя, я бросилась к двери... как вдруг безумная боль пронзила моё горло, и я ничком упала на гладкий пол. Головой я не ударилась: защитилась руками. Но до ладоней вдруг дотянулась какая-то горячая жидкость, а я почувствовала, что не могу дышать.
— Аспре!! — крикнул Ингве, хватая меня за плечи и переворачивая лицом вверх. Я видела его глаза. И снова поняла, что ошиблась. Они не были холодны: он был просто очень напряжён и устал. Сколько тревоги в этом взгляде!.. Он проводил дрожащими руками по моему лицу, размазывая кровь, новыми пятнами заляпывая свою безукоризненную рубашку, повторял моё имя и пытался что-то сделать. — Господи боже, нет, нет, нет...
Вдруг дверь подалась в сторону, и в комнату вбежал Крокаш, а вслед за ним — лекарь из госпиталя.
— Пожалуйста, скорее! — закричал Ингве, приподнимая меня. Врач, видимо, уже введённый в курс дела, склонился надо мной и потребовал света. Все носились вокруг, а я пыталась хоть что-то сказать, но вместо этого рана на моём горле пузырилась и булькала.

———

Спустя полчаса моя жизнь была уже вне опасности. Меня снова укутали в одеяло, и я бессмысленно глядела в потолок. Крокаш и Ингве, вымотанные, сидели рядом. И вдруг в комнату вошёл Мирх Стрела.
— Девочка в порядке? — спросил он.
Ингве только слабо кивнул.
— Я сказал Оливе, чтобы возвращался домой и успокоил слуг. Лэнца Колоса уже ищут. Все его вещи остались в гостинице, так что далеко он не уйдёт.
По телу расползлась такая слабость, и так кружилась голова, но я всё равно попыталась привлечь к себе внимание. Я окончательно запуталась в том, что произошло, и мне очень хотелось, чтобы кто-нибудь мне наконец всё разъяснил.
Мирх заметил это и правильно меня понял. Он бросил на меня довольно уничижительный взгляд и демонстративно обратился к Крокашу, чтобы тот пошёл вместе с ним в соседнюю комнату обсудить какие-то вещи.
Ингве, впрочем, остался со мной. Он подошёл, поправил одеяло и присел рядом. Мы молчали долго, вслушиваясь в слабый гул из соседней комнаты. Но наконец он заговорил:
— Мне кажется, я наконец-то понял, почему ты вскочила со стула. Прости меня, пожалуйста, меня и правда было легко неправильно понять. Прости, что я так напугал тебя, а тебе ведь и так сегодня... Я знаю, что Мирх и Арбел тебе ничего рассказать не захотят. Им трудно понять. Поэтому я расскажу тебе сам. И если бы они или твой отец только сделали это раньше, то ты бы так не пострадала. Когда мы начали обряд, проблем не возникло. Дух явился несмотря на то, что твой отец умер никак не меньше недели назад, а тело пришлось буквально собирать по частям. Он спросил у нас, что происходит и сколько времени прошло с его гибели. Мы ответили. Тогда он сказал так: «Ну что ж, ничего не поделать. Но прошу вас, защитите Аспре». И рассказал твою историю. Оказывается, к воздействиям магии ты не восприимчива с самого рождения. Притом все магические потоки в теле в абсолютном порядке, отклонений нет. Тут дело именно в самом твоём организме. В семье об этом знали и больше всего боялись, что кто-нибудь захочет тебя изучить, потому эта твоя особенность тщательно скрывалась. Но четыре года назад ваш семейный врач случайно проболтался об этой тайне кому-то из коллег. Слухи расползлись быстро, и за тобой началась настоящая охота. Самые разные люди приходили к твоим родителям и просили дать им разрешение на исследования. Проще говоря, отдать тебя. Об этом речи не шло. Но нашлись среди таких «покупателей» и особенно настойчивые и очень упрямые люди. Ты нужна была им во что бы то ни стало. Тебя к тому моменту уже мало выпускали из дома, чтобы ты всегда находилась под надёжным присмотром. Но вот твоя мама на улице бывала, и в один день её похитили. В качестве платы за её жизнь эти люди потребовали отдать тебя. Но когда твой отец этого не сделал, они её убили, а Зинрес сказал тебе, что она ушла от вас к другому мужчине, чтобы ты, не дай бог, не узнала, какая опасность тебе грозит — и что без тебя твоя мама не погибла бы.
На глаза опять навернулись слёзы. Вся та обида, которую я пережила, когда папа сказал, что мама больше не хочет с нами жить, теперь испарилась, и на сердце стало пусто. Ингве же продолжал:
— Это было два года назад. Именно тогда вы переехали сюда, чтобы вас было не так просто найти. Он тщательно путал все тропы, которые могли к вам привести, и даже не переписывался с родителями. Но однажды его всё-таки удалось выманить из города. Он думал, что уехал по вопросу, связанному с его работой, но оказалось, что это снова те же самые люди, а точнее — Лэнц Колос. Зинрес снова отказал ему и отправился домой, однако Лэнц проследовал за ним и всё-таки смог отыскать город, где вы поселились. Именно тогда он убил его и спрятал тело в лесу. Он не знал, что Зинрес отправил письмо домой, но знал, что ему в любом случае надо добраться до вашего дома и похитить тебя оттуда. Именно этого боялся твой отец, хотя он верил, что Арбел следит за тем, чтобы его указание — никуда не отпускать тебя и никого не пропускать в дом — неукоснительно выполняется. Когда дух закончил, он снова попросил тебя защитить и ушёл, на этот раз, боюсь, навсегда. Мирх рассказал нам о недавнем случае с искажением, и мы поняли, что Лэнц уже нашёл тебя и знает, как ты выглядишь. Мирх после этого ушёл искать, где этот мерзавец остановился, а мы захотели тебя предупредить. Но уже тебя не застали, а потом разминулись. Когда мы снова нашли вас, уже ночью, мы едва не опоздали. Вы были совсем рядом с тем местом, где он оставил свою карету, и он едва тебя не убил. Мне удалось на время залатать края твоей раны с помощью «живой нити», но... Она предназначена для мёртвых тел, а не живых людей. Из-за этого, а ещё из-за того, что нить на тебе почти мгновенно разрушалась, — стоило мне прекратить штопку — мы донесли тебя до мастерской, а Крокаш убежал за лекарем. Что было потом, я думаю, ты помнишь. Прости меня...
Я слушала его слова с жадным вниманием, и сердце у меня в груди разрывалось. Я вспомнила о том, как Лэнц, когда Метка у меня в руках рассыпалась в пыль, уже знал, что я дочь Зинреса Штольни, хотя я ему ничего не говорила. Теперь я поняла, что в его предположении о том, что это Арбел убил моего отца, была куча неувязок: старик Арбел чисто физически не смог бы сотворить с моим несчастным отцом то, что с ним произошло — ведь даже будь у него на это силы, он не смог бы оказаться за чертой города так, чтобы об этом не узнала я.
Теперь я поняла, что поведение Ингве и мой страх того, что именно он окажется убийцей, совершенно не состыкуются.
Я прошептала одними губами: «Прости меня». Из глаз всё-таки потекли два ручейка.
Никогда в жизни у меня не было такого длинного дня. Никогда в жизни я так не хотела уснуть. Ингве достал платок и стал осторожно стирать слёзы с моего лица, приговаривая:
— Всё, всё, Аспре. Теперь мы хотя бы тебя защитим. Мирх, кстати, сказал, что хотел бы взять тебя на обучение. Он не считает, что ты маг равновесия, но говорит, что способность уникальная, и можно замаскировать под магическую, чтобы люди не лезли... Всё хорошо. Он хороший человек, пусть и немного резковатый. Мы защитим тебя...
Я кое-как нашла в себе силы улыбнуться и еле слышно, насколько мне позволяло горло, прошептала:
— Я верю... Ингве... Пожалуйста, почитай мне сказку... на ночь...
Он кивнул и протянулся к тумбочке: судя по всему, это была его комната. Книга там оказалась действительно потрясающая, большая и красивая. Ингве, сжав мою ладошку одной рукой, другой принялся листать до заложенной страницы. И начал спокойным тихим голосом: «В широких северных лисах жил да был маленький белый лисёнок...»
На тумбочке теперь остался лишь тусклый огонёк волшебного светлячка, спасшего мне жизнь. И мне почему-то показалось, что в эту ночь мне всё-таки не приснится страшный сон.